Я, мой убийца и Джек-потрошитель - Страница 36

– Точно? – подсознание никогда не удивляется и не посмеивается. Оно либо дает ответ, либо задает вопрос.

– Да, но обязательно взаимно, – ответила я уже вслух, рассудив, что все лучше, чем страдания по Вильянову.

Кстати, о желаниях. Почему, если моей жизни может грозить опасность, я до сих пор не вложила в подсознание и эфирное тело программу, направленную на себя и окружающих? Нужно же время, чтобы она сработала. В конце концов, создание таких программ и внедрение их в реальность – мой основной магический талант.

Поразмыслив некоторое время, бродя в темноте комнаты от окна к двери и обратно, я решила поставить программу на жизнь, физическое и психическое здоровье. Ведь история, в которую я впуталась, для обычного человека вообще невообразима. Надо работать.

Я устроилась в кресле, расслабила тело, отбросила посторонние мысли и перенеслась воспоминаниями в день, когда сидела в лесу, у берега реки, слушала щебет птиц, стрекот кузнечиков и сверчков, любовалась водной гладью, изредка проводя рукой по прохладной поверхности. Капли воды стекали и падали с пальцев, образуя маленькие, почти мгновенно исчезающие круги. Вот, отлично! Через эталонные воспоминания программы и закладываются, ибо контакт с подсознанием устанавливается сильный и четкий. Похоже на прием у психолога? Да, похоже, но не идентично. Магическая составляющая включает работу с энергией. Я усилила свой центральный поток и сформировала программу.

Встала с кресла, полная сил и бодрости. Мое сознание впитало программу. Дело за малым: через потоки энергии она должна войти в подсознание каждого, с кем я общаюсь, и прижиться там. Достаточно двух-трех бесед с человеком – и программа ему передана. Окружающие, сами того не подозревая, будут стремиться сохранить мою жизнь, здоровье и психику.

А коль скоро рядом никого, беседовать не с кем, надо самой не зевать и бороться за существование.

Я включила компьютер. Пока он загружался, сходила на кухню, заварила чай. Вернулась с дымящейся кружкой, когда монитор освещал комнату ровным голубоватым светом. Включила настольную лампу, чтобы зрение не портить, устроилась на стуле, подтянула сорокавосьмилистовую тетрадь в клеточку, взяла из голубой косметички, которую использую как пенал, ручку, положила рядом и полезла во Всемирную паутину. Итак, Горан Владиславович Судар, расскажите о себе, что сможете.

Конечно, в соцсетях и следа его не было. А если Государь там и появлялся, то не под своим именем. Умно. Следующая остановка – адреса и телефоны Москвы, база ГИБДД, база ЕГТС.

Дата рождения – 9 сентября 1982 года. Ха, мы в одном месяце родились? Бред. Дата левая. Вам намного больше лет, Горан Владиславович. Рассказывайте дальше.

За четверть часа я увидела на экране домашний адрес и номер мобильного, которые и так знала, домашний номер, выяснила серию и номер паспорта, когда и кем выдан документ. Негусто.

А база ГИБДД, как оказалось, снабжена в Сети данными до 2003 года включительно, и Государя в ней не найти.

Я сняла трубку стоящего рядом телефона и набрала знакомый номер.

– Костя, привет! Не занят? Отлично. Да тут такое дело… Надо пробить одного товарища по всем свежим базам и еще найти сведения, которые только тебе под силу. Сделаешь? Круто! Когда можно будет позвонить? Договорились. Записывай данные.

* * *

Вечер пятницы. Я снова в квартире Государя, в той самой комнате, где спала на прошлой неделе.

Нервы натянуты как струны, мышцы – как жгуты. Ночь, что проведу в Лондоне, могу не пережить. Если Потрошитель случайно заметит меня… Нет! Не хочу даже думать. Я машинально зажмурилась.

И плевать, что от Государя достанется, когда он узнает о моем проникновении в квартиру. Что случилось? Приехала забрать линзу со временем, а консьерж внизу уперся, ни в какую пускать не желал. Набрала Государя – не снял трубку. Попыталась проскочить мимо консьержа – не тут-то было: отловил и вытолкал на улицу. Чуть воротник не оторвал, гад. Чтоб ему на льду навернуться!

Потопталась на морозе, подумала, да и решилась использовать браслет времени как средство телепортации. Пусть теперь Судар чистит свою жилплощадь. Путешествие и время жертвы – важнее. Должен понимать, не маленький.

Под ногами хлюпнуло. Вот же! Пока предавалась страхам и переживаниям, снег с сапог стаял. Может, все не так ужасно: Государь грохнет меня прямо сейчас, до отправки в Лондон? Вон и свет под дверью виднеется. Значит, профессор все-таки дома.

Я потихоньку начала раздеваться: сняла пуховик, шапку, шарф, сапоги. Достала из пакета брюки, пиджак, водолазку – словом, все, что носила в Лондоне в прошлую пятницу. Бросила вещи на кровать, стянула с себя кофту с юбкой, обула ботинки, переоделась – и тут в квартире хлопнула одна из дверей, и я услышала голоса.

Хм, Государь не один? Второй голос принадлежал женщине. Голос молодой, певучий, глубокий.

А Государь? Подумать не могла, что в его хрипловатом тембре могут скрываться столь теплые интимные оттенки, ласкающие бархатные интонации.

Кем бы ни была гостья, она ему дорога, очень дорога. Их многое связывает. Кто она? Сестра? Нет, сестры не отвечают братьям с глубоким, почти сексуальным придыханием. Они любовники?

Профессор и его гостья перешли из кухни в гостиную, расположились недалеко от моей двери. Я замерла, даже дыхание затаила, вслушиваясь в разговор.

– Горан, пойми, я ушла не от тебя. От таких мужчин, как ты, не уходят. Я ушла от всего, что неизбежно сопровождало и омрачало твою жизнь, омрачает до сих пор и будет омрачать, потому что ты не хочешь ничего менять. А еще мечтала о ребенке, нормальной семье в самом простом, человеческом, понимании этого слова. Ты не мог этого дать. Я не забыла тебя. Тебя вообще нельзя выкинуть из головы, хоть я, бог свидетель, так старалась.