Я, мой убийца и Джек-потрошитель - Страница 126

126

Я оставила девчонок вместе переживать случившееся, а сама нырнула в здание университета.

* * *

«Видимо, крови действительно много», – подумалось мне, когда я увидела ало-бордовые островки на ступенях. Ни ноги полицейских, ни зевак не могли закрыть от постороннего взгляда яркое свидетельство гибели человека.

Полицейские и эксперты, похоже, подъехали не так давно, но уже активно взялись за дело. Один диктовал, второй записывал, третий фотографировал, двое что-то обсуждали, последний стоял с блокнотом и, видимо, собирал показания, потому что ему отвечала бледная как смерть женщина. Видела я ее впервые.

Среди компании служителей закона выделялся высокий мужчина без формы. Худощавый, жилистый и широкий в плечах. По тому, как он уверенно двигался, громко говорил, небрежно сделал пару замечаний сослуживцам, я поняла, что он тут за главного.

Если внизу было больше девчонок, то тут толпились парни. Ясное дело, интересно, любопытно, будет что обсудить с сокурсниками на парах, будет что рассказать друзьям во дворе и родне дома. Настоящий аншлаг. Полицейским приходилось даже прикрикивать на любопытствующих и отталкивать подальше.

О, вот и Игорь. Я хотела подойти к своему куратору, но аж растерялась. Он стоял спиной ко всему сборищу, держался за перила и напоминал человека, страдающего морской болезнью во время качки. Казалось, красавчик вот-вот перегнется через перила и его вырвет. А как же он тогда к Государю в ученики пробился, если от вида крови дурно?

Но тут Игорь потер ладонями лицо, сделал пару быстрых, но глубоких вдохов, совладал с «морской болезнью», повернулся и снова нырнул в толпу.

Признаться, если бы не видела собственными глазами, никогда бы не поверила.

Я тоже решила, что пора бы полюбопытствовать, и стала проталкиваться локтями.

Горан что-то обсуждал с главным из полицейских. Стояли они друг к другу близко, общались мирно, без выкриков. Значит, знакомы не первый день, отношения нормальные, скорее даже хорошие.

Так, а вот и Леха Ярыгин. Не спеша отошел от места преступления и теперь зорко следит за окружающими. Смотрит на лица, следит за движениями, эмоциями. В общем, занимается тем, чем и я, только я это делаю немного поверхностно, как бы между прочим, а он сосредоточен до предела, весь обратился в зрение и слух. Ему-то зачем? Чудеса какие-то, честное слово.

Я бы и дальше старалась найти глазами знакомых, ибо пробиться сквозь толпу парней мне, хрупкой девушке, не по силам, но тут кто-то схватил меня за плечо и потянул за собой, расталкивая народ. Я узнала спину Горана. Он провел в «вип-зону», к са́мому месту смерти, и я оторопела.

Дежавю. Кровь залила стену до уровня человеческого роста. Горло перерезано одним ударом. Белая блузка от пропитавшей ее крови стала красной. Явно есть ранения груди. На длинной серой юбке куча разрезов. Собственно, почему на серой? Серая она только у ног. А от того, что убийца сделал с телом, она пропиталась алым от живота до самых колен. Я взглянула на голову – голова повернута лицом к стене. Один раз я уже видела похожую картину. Только не здесь, не в Москве. В Лондоне в ночь с 6 на 7 августа 1888 года. Залитая кровью стена, повернутая голова, перерезанное горло, множественные удары ножом в район груди, живота и гениталий. Подобным образом Потрошитель убил Марту Тэбрем, свою первую жертву. Проститутку, которая вывела маньяка из себя пением и едким замечанием о мужской силе.

Боже, пусть это будет либо сон, либо невероятное совпадение!

* * *

– Ну, и что вы думаете? – на «вы» обратился ко мне Государь, потому как в его кабинете нас было четверо: он сам, я, бледный Игорь Вильянов и пышущий энергией и энтузиазмом Лешка Ярыгин.

– Марта Тэбрем.

– Точно?

– Во всяком случае, очень похоже. Хотя голову на отсечение не дам. Она мне еще пригодится.

Красавец Вильянов стоял, смотрел в пол и делал вид, будто его страшно заинтересовал узор на дорогом ковре.

– Игорь, – позвал Государь.

Нет ответа.

– Игорь! – повысил голос некромант.

– А? Что? – отозвался аспирант.

На него жалко смотреть: так ему не по себе.

– Если блеванешь и испортишь ковер, заставлю купить новый, – напугал Горан.

Подействовало. Вильянов поднял голову, дернул плечами, встрепенулся и, пройдя через весь кабинет, от входной двери к окну, уселся на стул рядом с рабочим столом Государя.

Леха стоял, уперев руки в боки, и раскачивался с носка на пятку, с любопытством ожидая, что же будет дальше.

Что он-то тут делает? Я искренне не понимала.

– Кто знает, что Александрова… – Горан повернулся ко мне. – Не возражаете, если в неофициальной обстановке я буду обращаться к вам на «ты» и звать по имени?

– Никаких возражений.

– Кто знает, что Эля…

– Лея, – поправила я для конспирации.

– Ты же сказала «никаких возражений», – усмехнулся Государь. – Вот и не возражай.

Ох, не догадались бы. Погорим. Я с опаской глянула на Игоря, потом – на Леху. Ни один бровью не повел. Оба ждали, что спросит профессор.

– …что Эля пишет диплом о Потрошителе?

– Да все, – не раздумывая выпалил Леха. – Весь универ трубит о ее дипломе и страшно завидует. Девки… – Леха осекся, посмотрел на меня, приложил руку к груди и извинился театральным поклоном. – Пардон, девушки свято верят, что теперь у них есть надежда на светлое будущее в темном прошлом маньяков…

Остапа, то есть Леху, несло.

– На самом деле, – прервал «театрального» оратора Игорь, – подробности убийства Тэбрем мог узнать любой.

126